Неточные совпадения
Но тут встретилось непредвиденное обстоятельство. Едва Беневоленский приступил к изданию первого закона, как оказалось, что он, как простой градоначальник, не имеет даже права издавать
собственные законы. Когда секретарь доложил об этом Беневоленскому, он сначала не поверил ему. Стали рыться в сенатских
указах, но хотя перешарили весь архив, а такого
указа, который уполномочивал бы Бородавкиных, Двоекуровых, Великановых, Беневоленских и т. п. издавать
собственного измышления законы, — не оказалось.
Изменить такое положение дел нельзя было одним
указом, запрещавшим лихоимство, или местничество, или своевольное разорение
собственной страны в военное время, — под опасением жестокой казни.
Гости съезжались с женами и дочерьми, наконец освобожденными от затворничества домашнего
указами государя и
собственным его примером.
Таким образом Монархиня производила в действо великие мысли Своего «Наказа»; таким образом Ее
собственная мудрая рука постепенно образовала полную государственную систему Монархической России, согласную с истинным счастием человека; следственно, несогласную с печальным именем раба, которым прежде гражданин назывался в отечестве нашем и которое навсегда уничтожилось Екатериною [
Указом 1786 г., Февраля 19.].
Рассказавши затем всю историю переворота и приведши вполне письмо Петра, в котором он отрекается от престола, Екатерина переходит к объяснениям относительно ее
собственных намерений и понятий о власти, ею принятой. Вот заключение манифеста (
Указы, стр. 22–23...
Мы упраздняем тайную экспедицию, говорит
указ, потому, что «хотя она действовала со всевозможным умерением и правилася личною мудростью и
собственным государыни всех дел рассмотрением, но впоследствии времени открылося, что личные правила, по самому существу своему перемене подлежащие, не могли положить надежного оплота злоупотреблениям, и потребна была сила закона, чтобы присвоить положениям сим надлежащую непоколебимость», и притом вообще в «благоустроенном государстве все преступления должны быть объемлемы, судимы и наказываемы общею силою закона» (П. С. З., № 19813).
В 1842 году, 3 февраля, вследствие
собственного желания и прошения, по высочайшему
указу, определен директором Московской Оружейной Палаты: в этой должности оставался он до своей кончины.
Сперва он занимал казначейскую должность и надзирал за шитьем казенных мундиров; затем заседал за обер-прокурорским столом в святейшем синоде, «дабы слушанием, читанием и
собственным сочинением текущих резолюций навыкам быть способным и искусным к сему месту», — как сказано в
указе синоду.